Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

А вот еще. Я просто не знаю, плакать или смеяться, когда читаю эту книгу. Столько сценок из прежних времен, все эти имена...

I had worked with Giulini on several occasions and was among his most sincere admirers. I was therefore pleased and curious when he asked me to meet him one morning as there was something he wanted to discuss with me. I turned up promptly and was all attention when he said with that serious charm of his: ‘I would like to tell you how much I have admired your work and how highly I think of you as a man and an artist.' I hastened to reply that this was also how I regarded him. Then he went on: 'I feel therefore that the time has come when you and I should drop the formal type of address to each other and use the more intimate “tu”.’
Only Giulini could have made such a courteous occasion out of what is usually a most casual change in relationships. With anyone else I might have been amused. With him I felt touched and honoured, and we sealed the bargain over a soft drink.

We were good friends and colleagues and shared some amusing experiences. He (Tancredi Pasero) was a bit of a ladies' man and once invoked my assistance in impressing the lady of his choice.
'Tito,' he said, 'I know you do some rather clever sketches and paintings. Do me a favour. Make a nice little sketch for me and I'll sign it and send it to someone I'd like to please.'
So I did a fetching little sketch of the Bay of Naples on which we were gazing and he signed it and sent it off to his innamorata of the moment. I never heard any more about it, but I hope that someone somewhere still likes her Tito Gobbi sketch signed 'Tancredi Pasero’.

Of the many professional engagements in 1971 one of my most poignant memories was of my visit to South Africa to sing Scarpia to Marie Collier's Tosca. Marie had done some remarkably good work at Covent Garden, as I knew personally from her Giorgetta in "Il Tabarro" and certainly from some of her Toscas. But she could sometimes be wild and undisciplined and needed a firm hand. When I arrived in Johannesburg I found an agitated Mr Reinecke, the head of the company, declaring that Marie was not at all good, that she was wild in her ideas about Tosca and that, in effect, he proposed to engage someone else in her place.
'Oh, no,' I said. 'Let me talk to her. We are old colleagues.' Indeed, Marie often called me 'Zio Tito' (Uncle Tito) and I felt she probably had some confidence in me.
At first she behaved like a rebellious child and shook her head when I said madly: ‘Marie, have you ever thought where Tosca came from? No? Well, she came from the Veneto, and we people who come from that region tend to have very strong feelings which we have to keep in check. In addition –‘ (and please note this, all you violent first-act Toscas!) ‘she was the Prima Donna of Rome, which is to say, in those days, the Prima Donna of the world. There was only one woman whose conduct would be more closely observed, and that was the Queen. So she conducted herself with dignity and style and "class" - and that is how you must play her.'
Whereupon she began to cry and suddenly came and put her head against me and said: ‘I don't really know anything about it, and I'm very frightened. Help me, Zio Tito - please help me.'
Oh, dear God! And the public think we have only vocal problems.

И что я искала - о Вагнере!
Back in Chicago I did something very unusual for me. I went to the opera, and, of all things, I chose Rheingold. Maestro Ferdinand Leitner, a great favourite of ours, was conducting and that was what tempted me. I will not say that I didn't envy Tilde and Carol Fox when they slipped out of the box for a surreptitious cigarette, but I did demonstrate my superior operatic stamina by remaining in my seat.

@темы: Tito Gobbi, Литература

---

Про Марлен Дитрих и "Тоску". Из "Моей жизни" Гобби, глава 17, один из моих любимых отрывков

"...the party should take place in the Seidmanns' large apartment. Not until we arrived did we discover that extra glamour was to be added to the occasion by the presence of Marlene Dietrich, who made a superb entrance as the last arrival. Within minutes I found myself engaged in an intriguing conversation with her on the uses of advertisement. She asked me if I smoked, in spite of being a singer, and if I always smoked the same brand of cigarette. I said I did and told her the brand, at which, with that dark intensity of tone which sends a 'frisson' down one's spine, she said:
'My dear, you could make millions! You only need to be photographed smoking one of those cigarettes and saying, "I always smoke So-and-so".'
At that I laughed and suddenly confessed that when I have to offer Tosca a glass of Spanish wine in Act II, I am frequently tempted to change the wording 'e vin di Spagna' to 'e Coca-Cola', the drink which I use for the occasion. She thought this a marvellous idea and begged me to use it, but I have never yet found the courage to do so.
We were getting on splendidly by now, when she said plaintively that she would like to come and hear me sing but did not know how to get a ticket. (Imagine Marlene Dietrich asking in vain for any ticket she wanted!) I removed my glasses, gave her my best Act II Scarpia glance and said: 'Give me your telephone number.' "

Нет, как представлю беззастенчивую рекламу колы... рыдаю

@темы: Tito Gobbi, Литература

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Вчера скончался баритон Джузеппе Таддеи Это был человек, которого в принципе нельзя было не любить. Конечно, ему в июне должно было исполниться 94, куда уж там и все такое, но есть люди, которые должны жить вечно, и Таддеи был из таких.
Все верили, что он доживет минимум до 120. Все тихо надеялись, что когда-нибудь удастся приехать в Италию и встретиться живьем и спросить что-нибудь, или просто посидеть в уголке и посмотреть на Живую Легенду.
Это был человек, который становился родным и любимым абсолютно каждому, стоило послушать хоть одну арию в его исполнении. Который освещал своей улыбкой комнату просто с фотографии на мониторе. Который мог быть неотразимо красивым и в 70 лет, потому что понятие "красота" никак не зависит от возраста и внешности.
Можно сказать, что с ним ушла эпоха и т.д., это так, но я бы сказала, что даже не это сейчас важно, а то, что мир после его ухода совершенно точно стал хуже. Мы все - кто его слушал, я имею в виду, а слушали его все поголовно - всегда знали, что Таддеи где-то там живет и здравствует, и на душе становилось как-то легче. Правда, легче. Это была позитивная мысль в нашем неприветливом мире.
Он пел все и ему все удавалось, что вообще редкость. Слава богу, осталось много-много записей, только я не знаю, как теперь их слушать.
Короче, я расстроена
И вообще, пока не могу привыкнуть к этой мысли, что его нет.

@темы: печальное

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Почитала либретто "Любви трех королей"... Либреттисты писали в пьяном бреду... наворотили беспредела...
Вообще похоже на более дикий и кровавый вариант "Эрнани". А что, если бы Эльвира была женой/фавориткой дон Карлоса, а Сильва бы все равно имел претензии, а она крутила бы с Эрнани... Примерно похоже могло быть....

UPD: дело было так. Супер-красивая и редкостная по неотразимости сопрана Фьора была замужем за баритоном Манфредо. У того еще был папа бас Архибальдо, свекор сопраны.
Но замужем сопране не жилось, она, как обычно, любила молодого хорошенького тенора Авито, а тот ее. Где-то в середине действия бас застукал сопрану с тенором на свидании и убил ее! Прям сразу! Мол, мужу изменяешь!
Потом тенор пришел к ней в склеп попрощаться. И поцеловал ее последний раз в губы... И сразу упал и помер! Второй труп!
Потом в склеп пришли прощаться баритон и бас. Увидели тело тенора... Баритон, я думаю, удивился, но тут бас впал в буйство и сознался, и выяснилось такое!! Он, оказывается, тоже страшно любил сопрану (кто бы мог подумать!) и не мог терпеть, чтобы она с тенором крутила. Ее-то он убил, но и тенору не жить! И вот он заранее - е-мое, тушите свет - он заранее намазал губы трупа ядом, тенор ее поцеловал и отравился!
Баритон, выслушав все это, сказал, что тоже страшно любит сопрану и жить без нее не может. И он сознательно подошел к телу, поцеловал ее и тоже упал и помер, отравясь. Финита ля трагедия.
Я в коме. Во-первых, какому извращенцу пришла мысль, что сопрана пол-оперы должна изображать хладный труп. Во-вторых, что за дебилизм с ядом. В-третьих, нафиг маньяков-басов!
Вот

@темы: Оперное

---

КАКТУС!!!
Когда ты осчастливишь меня - и не только меня - и выложишь "Набукку" с Таддеем??
А я тебе в ответ подарю его фотку в этой роли, свеженайденную...

запись создана: 24.05.2010 в 20:23

---

Дальше про "Макбета".

Очень понравились ведьмочки. Не ведьмы, а именно ведьмочки. Симпатичные девушки разной комплекции в черных платьях с пышными юбками. Они живенько бегали по сцене и хорошо дружно пели. По открытии занавеса все ведьмы стояли рядком вдоль авансцены и держали перед собой длинное черное полотнище. У двух передних ведьм волосы были собраны в милые хвостики
Был нетривиальный нюанс - в этом спектакле ведьмы водили тесную дружбу с леди Макбет. Они постоянно вертелись на сцене в ее присутствии (но на задах, чтоб Макбет не заметил), и даже были на балу, и письмо от Макбета сами ей принесли, и текст Nel di della vittoria озвучивали они же, шепотом. В принципе, хорошая идея, никто и не сомневался, что Леди - та еще ведьма И понятно, как Макбет попал домой после того, как второй раз ходил к ведьмам за предсказаниями - ясно, его ведьмочки домой оттащили, их леди попросила, чтоб непутевый муж где попало не валялся
Макбет - Павел Черных - был как обычно, ужасен. Кошмарный - в страшном сне не приснится - вокал. Вроде слышно, что баритон, но настолько измотанный откровенно хрипящий голос с жалкими остатками баритоновости... Нет, старается, как обычно, но что он со своим голосом сделал, я не знаю. Мож, у него хронический ларингит или еще что... Правда, сила в голосе есть, не спорю, фермату сделать мог, но все равно, это кошмар операмана. К сожалению, он как обычно, и играть не мог, ну нет у человека сценической харизмы и способностей к игре. И это главный баритон главного театра страны... У нас, конечно, с баритонами не так хорошо, как в Италии, но сейчас что-то уж совсем нехорошо... Кстати, внешне Черных очень даже приятный мужчина, и роста хорошего. Пузо только большое.
Я вообще надеялась, что Макбетом он будет лучше, чем Набуккой, все-таки партия более камерная, громить и клеймить надо не так много... Послушав, как он спел начало оперы, с горестью вспомнила, что дальше будут и огроменный дуэт с Леди, и ария, и массовые цены - и везде, сцуко, Макбет...
Одет был Макбет в длинное пальто (стилизованное такое), под ним штаны и свитерочек и сапоги высокие. Побей бог мою душу, в этих же сапогах он и пел в "Набукке".
В третьем акте Макбет пришел к ведьмам, неся в руках... кто угадает?... деревянный стул, на который и сел. Очень разумно, мало ли сколько пробыть на пустыре придется, хоть посидеть... И если кто нападет, так стулом и отмахаться можно, в опытных руках все оружие...
Кстати о призраках-предсказателях. Первый призрак - бас - был, как и все, в сапогах и чем-то плотном до колена. Второй же призрак, молодая сопрана, была скромно закутана в пальто до полу и белый платок - один в один Катюша Маслова, идущая по этапу... Третий - мальчик - приятно удивил, обычно он в записях противно тянет, но у нас довольно приятным голосом озвучил текст.
Банко вышел вместе с Макбетом и вогнал меня в еще больший ужас, ибо был так же ужасен. Такой же хриплый стертый голос, разве что пониже и тембр чуток поприятнее. Когда пели вдвоем - прям близнецы, не поймешь, кто какую фразу спел. И на сцене - полный ноль. Я в холодном поту пыталась сообразить, что могло случиться за пару лет с прекрасным артистом Лынковским, если он превратился в такое, и если уж пропал голос, то куда делись актерские таланты? К счастью, в антракте вытребовала у постороннего соседа программку (сосед оказался интеллигентным юношей и не посмел мне отказать) и узнала, что пел не Лынковский, а бас Михаил Казаков. Вздохнула с облегчением.
Казаков на лицо тоже весьма импозантный, даже почти красивый, но ростом невысок и с большущим пузом, еще больше, чем у баритона Одет был тоже в пальто и сапоги и толстовку, купленную на ближайшем рынке у метро. Играл, повторюсь, совершенно бездарно. В арии все-таки постарался по максимуму, так что прозвучало терпимо. Далее был быстро убит, причем как - двое убийц забили его по голове лопатами (лопатами!) и, умело взяв под руки-ноги, уволокли в стоявшую на задах стилизованную часовню... Потом на балу Банко стал являться Макбету - он нахально ухмылялся и приятельски протягивал к нему руку, а Макбет очень пугался. Банко же явно развлекался
Леди Макбет очень порадовала Да, внешне она была пухленький бегемотик, безуспешно затянутый в корсет, и играла на слабую-слабую троечку, и ее итальянский был с огрехами. Но! Она классно пела! Реально здорово, и голос, и техника, и вокальное изображение образа... Ура певице Ирине Рубцовой И на ней были красивые платья в пол
Что касается образа... Жила-была типичная такая простая русская шотландская баба - леди Макбет. Мужик ей достался тихий, да бестолковый, помощи от него никакой. Все хозяйство на себе тащила, кто ж еще с делами-то управится, как не она, да еще за мужем приходилось приглядывать, как бы куда не угодил, недалекий. Надо было видеть ее лицо и слышать интонации, когда Макбет стал на балу куролесить. "Горе ты мое, что ты меня перед людьми позоришь!"
В таком вот виде леди Макбет вызвала горячую симпатию публики...
Но настоящую минуту счастья я получила, когда до сцены добрался тенор. Вообще должен был быть Майсурадзе, но был другой, и он оказался таким замечательным! Зовту Максим Пастер. Я его не знаю, судя по сайту, он у них сидит на мелких ролях типа Ремендадо. Уроды, какого тенора от народа прячут!
Лицом (пухлощеким и бородатым), фигурою (необъятной) и нарядом (коричневый балахон в пол и черная поддевка сверху) тенор был вылитый веселый брат Тук из "Айвенго". Неважно! Во-первых, он пытался играть и носиться по сцене, и у него даже получалось - вот есть у человека харизма, так никакая внешность не мешает. Во-вторых - это прекрасный, свежий, мелодичный тенор без всяких качаний, хрипов и прочих бяк Ноты все какие хочешь, голос летит - господи, счастье-то какое Разве что арию спел чуть-чуть холодно, но я уж придираюсь. Короче, тенор с микробиологической фамилией оказался внезапным маленьким чудом.

Во-от... Что там еще было? Малькольм вполне неплохой. Дама и доктор пристойные.

Вообще я не понимаю, что за безобразие. Что за раскормленные солисты! Может, Большой поэтому и никак дореставрировать не могут, что все деньги уходят на прокорм личного состава?! Ну ладно еще тенор и сопрано - им положено, ну ладно даже баритон полноват, но толстущий бас невысокого роста - это ни в какие ворота!

В целом спектакль воспринялся неплохо. Не сказать, что хорошо, но не плевалась

@темы: Оперное, Рецензии

---

"Ну помнишь - они были все в камуфляже!"

В среду 12 мая ходила в Большой на "Макбета". Удачно все сложилось, и билеты были, и дешевые, и я поменялась сменами и пошла. Это был последний "Макбет" сезона, потом неизвестно когда, меня и приперло. В афише обещались Павел Черных (ужас-ужас), Ирина Рубцова за Леди, бас Лынковский и тенор Майсурадзе. Лынковский пел в "Набукке", который я смотрела пару лет назад, и дико понравился пением и игрой, а тенора мне сильно хвалили. Так что хотя бы Макдуф и Банко должны были быть хорошими. К тому же, у меня "Макбетов" дома много, и Каппуччилли, и два Таддея, и Гобби, и Гуэльфи, если что, есть кем утешаться. Перекрестясь, пошла.
Публика подобралась дикая - такие рожи в джинсах и поношенных футболках, что непонятно, откуда они могли узнать слово "театр" Я смирно села на скамеечку перед залом и стала ждать, покуда пустят. Рядом села бабулька с мужем. Бабулька оказалась продвинутой театралкой - она поминутно толкала мужа с репликами "а помнишь, Вася, мы смотрели тут "Детей Розенталя"?" "А как они тут ремонт сделали - мне не нравится, какой-то провинциальный театр!" Потом бабка порадовала меня окончательно.
- А помнишь, - сказала она, в очередной раз ткнув безропотного мужа, - мы и "Макбета" смотрели, в "Геликоне". Ну как это не помнишь! Они были все в камуфляже!
Я слегла и поняла, что эта фраза будет радовать меня меня еще долго при походах в театр... Кстати, сказано было спокойно, видимо, шотландцев-спецназовцев бабушка восприняла органично...
В зале я уютно устроилась в партере среди кучи иностранцев (реально много, в основном немцы) и поимела счастье внимать и лицезреть. В общем, впечатление осталось скорее хорошее, несмотря на многочисленные недостатки. Я даже сама удивилась, потому что трезво посчитать, хорошего было раз-два и все. Видимо, удовольствие слушать "Макбета" живьем перевесило все остальное.
Режиссер Някрошюс, конечно, опять извратился. К счастью, издеваться над Верди так, как над Римским-Корсаковым (до сих пор с ужасом вспоминаю "Китеж") он все-таки не посмел, поэтому полет фантазии явно сдерживал. Да и "Макбет" сам по себе довольно мистически-сюрреальная опера, так что любые извращения над собой переносит легко. Даже как бы вбирает все в себя и наружу зрителю выдается вполне стоящий результат. Я считаю, это заслуга только Верди с Шекспиром, но тем не менее. Благодаря этому спектакль смотрелся довольно легко.
Конечно же, действие шло в непонятных условных и крайне скудных декорациях. Два помоста, между которыми досочка, по которой можно перебежать туда-сюда. Когда по ней прыгал тенор, сердце нервно ёкало... И опять были любимые режиссером подушки. И прочая бредовая бутафория и какие-то непонятные алююзии невесть на что. Например, совсем отвлеченно-странно поставленная сцена приезда короля в замок к Макбету. Собственно, там выносили две больших золотых рамы... потом вышел мужик в золотом балахоне... и еще что-то такое. Ну фиг с ними, все равно там длинный музыкальный кусок и всем понятно, что хоть чем-то его надо занять.
Вообще по Някрошюсу плачет психотерапевт. Его восприятие мира настолько странное, что наводит на мысли о всяком. Причем некая эстетика на сцене безусловно есть, и ясно, что какая-то идея у режиссера была, что не просто так он все это... Но вот беда, образ мышления автора ну совсем непонятен зрителю (или это я тормоз такой). ЧТО хотел сказать - в упор не пойму... Еще раз спасибо, что это был "Макбет"...
Костюмы, ура, были более-менее в духе эпохи. Ой, нет, я забыла макбетовские сапоги и еще... ладно, про это позже. В целом костюмы ничего Выбивалась только Дама леди Макбет, которая почему-то имела прическу и платье в стиле гувернантки из приличной семьи конца 19 века. Но это уравновешивалось ее милой внешностью и стройной фигурой.
Вообще в плане внешнего вида и постановки лучше всего был народ в хоре начала 4 акта про угнетенную родину. Это были шикарные колоритные физиономии, даже как будто и без грима, и наряды такие обтрепанные, и скорбные позы... Это был действительно удачный момент.
Сразу скажу про игру. Ее - не было. Вообще. Никто из главных персонажей играть не мог в принципе. Правда, Макдуф и Леди пытались. Леди было легче - за нее играл сюжет и обстоятельства. Когда поешь "La luce langue", а на сцене темно и мистично, а перед тобой еще и зажженная свеча - то вроде как уже и играешь, правда? Макдуфу было гораздо хуже, все было против него...
Эммм... Музыкальное сопровождение. Дирижер был тоже литовец. Его дирижирование вызывало один вопрос: то ли его немедленно высылать на родину, то ли спешно эмигрировать туда самой, зная, что там его точно нет... А лучше сразу расстрелять. В-первых, это было ужасно громко. ВОТ ТАК ГРОМКО!!! Ужас!!! Такого зверского грохота я еще не слышала. Более-менее терпима была увертюра. Там был грохот, завывания и рваные вопли, но я думаю, это сознательно для описания грядущих ужасов сюжета. Ну там, ведьмы, кровавые убийства и т.п. Правда, помните, где-то на второй минуте вступают духовые, такими отрывистыми короткими фразами? Ох, как они у него... вот если кошке наступить на хвост и ей очень больно... Такое дикое отчаянно-угрожающее мяуканье... с трудом представляю, что духовые инструменты могут так звучать, но я мало разбираюсь, конечно. Но увертюра была еще нормально, а вот остальное - уже совсем плохо. Оркестр постоянно заглушал певцов, причем это было не для того, чтобы скрыть их недостатки, а именно чтоб заткнуть. К счастью, народ в зале особо не понимал и хлопал. Было хорошо видно, кто разбирается, а кто нет
Единственное, что прозвучало ярко и уместно - финальный хор "Виттория". Дирижер вдруг взялся жестко держать маршевый темп и громкость была даже уместна, и все встали и спели, как на параде Победы, и это вышло хорошо, и опера закончилась на удачном подъеме. С финалом молодцы.

Щас дальше про певцов и тонкости постановки, чтобы не был слишком большой пост.

@темы: Оперное, Рецензии

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Читаю мемуары Римского-Корсакова "Летопись моей музыкальной жизни". Книга прикольная. Правда, Р.-К. местами впадает в занудство и ненужные разборы, где он какую ноту написал (причем пишет ноты и тональности строго в латинском виде, типа "Es-moll", хорошо, я это знаю), и общий стиль сдержанный. Но довольно часто он откровенно говорит, что и как, и тогда я валяюсь. Чувство юмора у него было, было...
Вытащила кучу цитат, от которых каталась, ибо это перлы в духе "классики тоже были живые люди"

"Вкусы кружка (это Кюи, Мусоргский, молоденький Р.-К. и Балакирев, который был лидером и всех под себя подминал) тяготели к Глинке, Шуману и последним квартетам Бетховена. ... Мендельсон, кроме увертюры "Сон в летнюю ночь", "Гебридов" и финала октета, был мало уважаем.... Моцарт и Гайдн считались устаревшими и наивными. ...Шопен приравнивался Балакиревым к нервной светской даме. Некоторые мазурки его нравились, но большинство сочинений его считалось красивыми кружевами и только. Берлиоз, с которым только начинали знакомиться, весьма уважался. ... О Вагнере говорили мало. Даргомыжского уважали за речитативную часть "Русалки"..... но в общем ему отказывали в значительном таланте и относились к нему с оттенком насмешки. .... Рубинштейн пользовался репутацией только пианиста, а как композитор считался бездарным и безвкусным. Серов в те времена еще не принимался за "Юдифь", и о нем молчали."
Про Верди что-то не говорит ни слова, может, не слушали, попса и все такое...

"Бородин был в высшей степени душевный и образованный человек, приятный и своеобразно остроумный собеседник. Приходя к нему, я часто заставал его работающим в лаборатории, которая помещалась рядом с его квартирой. <...> Докончив работу, он уходил со мной к себе на квартиру, и мы принимались за музыкальные действия или беседы, среди которых он вскакивал, бегал снова в лабораторию, чтобы посмотреть, не перегорело или не перекипятилось ли там что-либо, оглашая при этом коридор какими-нибудь невероятными секвенцими из последовательностей нон или септим..."

"Кстати: Бородин рассказывал мне, что помнил Мусоргского очень молодым. Бородин был дежурным врачом по какому-то военному госпиталю, а Мусоргский дежурным офицером в этом самом госпитале (он тогда еще служил в гвардии). Тут они и познакомились. Вскоре после того Бородин еще раз встретил его у каких-то общих знакомых, и Мусоргский, молоденький офицер, отлично говоривший по-французски, занимал дам, играя им что-то из "Трубадура". Каковы времена!.."

"Мусоргский певал вместе с Кюи отрывки из опер последнего. У Мусоргского был недурной баритон и пел он прекрасно; Кюи пел композиторским голосом."
А-а-а-а!! Ну скажите, скажите мне, что Мусоргский развлекал дам сценами графа ди Луны!!


"Замечу, что Балакирев и Кюи, будучи очень близки с Мусоргским и искренно любя его, относились к нему как к меньшому и притом мало подающему надежды, несмотря на несомненную талантливость. ....Балакирев частенько выражался, что у него "нет головы" или что у него "слабы мозги".

"Балакирев всегда враждебно относился к деятельности Антона Григорьевича Рубинштейна, не признавая в нем композитора и, по возможности, унижая достоинства его как пианиста. В противоположность ему, как на пианиста, стоявшего выше, обыкновенно указывалось на Николая Григорьевича Рубинштейна. При этом артистическая лень и бесшабашная жизнь прощались последнему и объяснялись как следствие чудной московской жизни. Наоборот, Антону Григорьевичу всякое лыко ставилось в строку."

Сцуко-то Балакирев

"Гектор Берлиоз явился к нам уже стариком, хотя и бодрым во время дирижированья, но угнетаемым болезнью, а потому совершенно безразлично относившимся к русской музыке и русским музыкантам. Однажды... его угостили спектаклем "Жизни за царя" в Маринском театре, но он не высидел и двух действий."

"Сочинение "Каменного гостя" (Даргомыжского) было на полном ходу. ... С каждым вечером у А.С. "Каменный гость" вырастал в постепенном порядке на значительный кусок и тотчас же исполнялся в следующем составе: автор, обладавший старческим и сиплым тенором, тем не менее превосходно воспроизводил партию самого Дон Жуана, Мусоргский - Лепорелло и Дон Карлоса ( лапочка Мусоргский может, тогда у него еще не был такой красный нос...), Вельяминов - монаха и командора, А.Н.Пургольд - Лауру и Донну Анну, а Надежда Николаевна аккомпанировала на фортепьяно."

@темы: Оперное, Литература, Музыка

---

На неделе встречалась с близкой подругой и сегодня с другой, еще более близкой. С обеими разговоры о текущей жизни, работе и т.п. Обе рассказывают о своих подругах - их жизни и работе.
Может, это сейчас полоса такая, я не знаю, но такое чувство, что у всех девушек нашей страны в возрасте примерно 27-30 лет одно и то же - муторная изматывающая безрадостная работа и полное отсутствие личной жизни либо одни неудачи в ней. Что с нами происходит?

@темы: печальное

---

Отпуск закончился, завтра выхожу на работу К 8 утра, но это даже лучше, пока проснусь, будет 12, глядишь, и рабочий день кончится
На самом деле, страшно хочется уволиться нафиг, ибо сил уже нет существовать в этих реалиях

@темы: я в гневе

---

Ходила на "Битву титанов". Понравилось. Снято так красиво, греческие мифы опять же Сюжет - история про Персея, усложненная дополнительными ходами. Правда, половина мифа переврана, но это можно простить. Персей, например, стал сыном Акрисия, а не внуком, как положено. Точнее, не самого Акрисия, а прикинувшегося им Зевса. Акрисий же, буйный дикий дядька, не простил позора и решил вопрос точно по Пушкину, бросив царицу и приплод в ящике в море. И потом еще пытался порубать Персея и его отряд. Было многовато драк и вообще грохота и насилия, но терпимо. Через две трети фильма уже полегли все герои, кроме Персея. Зато мораль и пионерство в отношениях: не то что поцелуев не было, а героиня только один раз погладила героя по груди и то он был в доспехах, и все Понравилось противостояние богов и людей. И много мелких удовольствий - ездовые гигантские скорпионы, синеглазые каменные джинны, готичный черный Пегас, умопомрачительные крылья из пепла у злодея Аида, шикарные заоблачные дворцы, горы, море и вообще пейзажи. Дворцов можно даже и побольше.
Кракена наверняка сперли из "Пиратов Карибского моря", а иногда мерещится "Властелин колец"
Раздражал меня только главный герой Уортингтон (который играл в "Аватаре"). Лицо насквозь американское и играет дубово. Но чувствую, не в последний раз его вижу.
Вообще ж кастинг удачный, все порадовали. Много смутно знакомых, но незатертых лиц - оба пожилых дядьки из отряда (такой типаж немногословного потрепанного вояки, тут почему-то было сразу два, но разных), симпатичный кудрявый и щекастый Посейдон, суровый красавчик Аполлон (почему-то брюнет, жаль, дали только пару слов сказать), колоритные родители Андромеды (царь Кефей - мущщина в летах с выразительнейшими серыми глазами и царица - увешанная золотом разбитная тетка). Девушки (три штуки включая Медузу Горгону) просто красавицы. Нисон-Зевс и Файнс-Аид - отдельное удовольствие. Зевс цвел и щеголял в пышной русой шевелюре и блестящих доспехах, а вот Аиду жизнь под землей не пошла на пользу Выглядел нездоровым, бледный, глаза красные... голос сиплый - видимо, от сырости у Аида развился хронический ларингит... И под землей у него была разруха, явно не было денег на ремонт. Ладья у Харона вон - того и гляди развалится

запись создана: 11.04.2010 в 21:39

@темы: Кино

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Помимо хорошо известной окончательной редакции "Симона Бокканегры" Верди, сохранилась еще и первая версия. Ее редко исполняют, т.к. она явно не дотягивает до второй, но я тут послушала. Интересно все же.
Слушала и попутно сразу записывала. Как странно слушать!
Поют все прекрасно. В главной роли - Сесто Брускантини. Любопытно, почему именно он, но он оказался прекрасным Симоном. Из остальных довольно известный бас Гвинн Хоуэлл и тенор Андре Тёрп. Сопрано Джозелла Лиджи, неизвестная, но весьма хорошая. Паоло не помню.
Но в этой записи кто поет, даже не важно, важнее, что поют, ибо отличия первой версии от окончательной убойные. Сами по себе характеры персонажей и сюжет те же, но конкретное воплощение отличается, как небо и земля. Итак.

Есть вступление минуты на 4 - в окончательной версии оно пропало.
В арии баса в середине другой текст (но с тем же смыслом).
Белькантообразная дуэт-кабалетта тенор с сопраной в финале их дуэта - сама по себе симпатичная, но не в стилистике "Симона". Кабалетта в "Симоне" - это издевательство над святым!
Дикая отсебятина в дуэте тенора и баса - начало то же, "Propizio il giunto", а потом вообще другая музыка и другой текст! Дуэт нудный, никакого сравнения с гениально отточенным финальным вариантом.
Ох, какие колоратуры(?) с вариациями поперли в "Оrfanella il tetto umile" от Симона и сопраны
В начале сцены Совета попеременный хор мущщин и каких-то невинных девиц... Ждут, видите ли, выхода начальства. Не въехала...
О боже, теперь хор "Вива Симон!" Прям "Боже, царя храни", и не посовестился такое пихать... Нечего из Симона делать царя-батюшку! Он же дож, нашенский, демократичный, из простых корсаров... избранный на выборах! Тем и хорош В музыке залихватские повороты, мне нравится, но хор дико большой.
И вопли "All'erta!" как в "Трубадуре". Да, вообще похоже на "Трубадура".
А никакой роскошной сцены с советом нет. Сразу разговор с тенором. Текст опять совсем другой. У тенора рифмованный текст, опять совсем белькантообразный.
Опять бесконечный массовый хор... никакого "Plebe, patrizi"...
Ария Амелии та же, а музыка другая...
Зато во 2 акте настало некоторое облегчение Сцена Паоло и тенора, ария тенора, последующий дуэт тенор-сопрано - все то же, привычное. Разве что, может, урезана часть Паоло?
Сцена Симона и Амелии вроде та же, но более спокойная. Зато последующая маленькая моно-сцена Симона в кабинете - ууу, совсем не то. То есть формально то, но совсем нет этого внутреннего накала, а там же должен воздух вибрировать от напряжения, там же такое происходит! И нет гениальной фразы "Perfil aqua del fonte...", а это вообще квинтэссенция всего
Трио Симон-Амелия-Адорно опять же более вялое.
Следующая - последняя - сцена неожиданно началась народным хором "Виттория, виттория". Не врубилась, по поводу чего праздник... а тут и Симон к народу обратился, чего-то сказал... Потом завел про "m'ardon le tempia" обращаясь к Пьетро (во второй версии эти слова переехали в сцену в кабинете). Потом Паоло поговорил с Фиеско, сообщил, что отравил, а Фиеско гордо сказал, что не такой он хотел вендетты Не никто Паоло не арестовал, как я поняла, он же одному Фиеске сознался.
Наконец пошел дуэт Симон-Фиеско - опять текст тот же, но музыка совсем не такая пронзительно-гениальная. Даже мелодия та же (где "Piango, perche mi parla"), но мелодия настолько беднее... Нет наложившихся потом вздохов, этих вот одухотворенных акцентов в музыке...
Финал представляет собой обширный ансамбль - красивый и белькантовый. Уместнее звучал бы в раннем Верди. Красиво, но нет ведущего Симона, поют с сопрано и тенором по очереди. Красиво, но не оригинально.
И вообще по всей опере множество лишних мелких музыкальных фраз, каких-то хвостов и ненужных украшательств.

В целом - странно. После всего этого хочется взять нормального "Симона" и послушать как положено.
Совершенно непонятны две вещи:
- почему Верди внезапно написал всю эту белькантовость - она ведь к 60-м годам уже несколько устарела. Написав уже и Риголетто, и Форцу, и еще всякое, почему он вдруг вернулся назад в стиле?
- и почему тогда, если уж написал, он все-таки все переделал? То есть переделать-то надо было, но как, как он смог откинуть все лишнее, переписать неправильное и превратить "Симона" в известный нам супер-гениальный и насквозь оригинальный шедевр Как он на все посмотрел со стороны и решил, что где убрать? Это что-то потрясающее.
Конечно, если бы остался только первый вариант, мы радовались бы и ему. Верди все-таки Ну говорили бы, мол, не очень удачную оперу написал, ну что поделать.

@темы: Оперное

---

Сейчас смотрели с мамой передачу про Галкина (маме он очень нравился, она переживает, а я так, рядом за компанию). Они уже заканчивают, кто-то вещает в кадре, а фоном тихонько идет "Э лючеван ле стелле", мелодию играют на скрипке. Совсем тихо и, кажется, не держат темпы, но я узнала. Любопытно кто-то придумал