суббота, 28 сентября 2013
Нашла очередные золотые слова
Слова принадлежат Фридриху Перлзу, мега-светилу в области мировой психологии, один из столпов, отец-основатель и т.п. Я тут даже одну его книгу попыталась почитать, где-то наполовину мне понятно. Вообще говорят, он был резкий и авторитарный, но по тексту этого не скажешь (хотя, кому как, правда часто звучит крайне резко, да). Во всяком случае, мне все это очень близко, мы с этим мужиком явно мыслим в одном направлении)) Я сама высказалась бы практически так же))
Это утащила рассуждение его, не знаю, из какой книги, но прямо все правда, вот все
К обычному лечению это часто тоже относится.
"Из тех, кто начинает лечение, большинство бросает его. Лечение не заканчивается психотерапевтом, а прерывается самим пациентом. Многие, не получив магической формулы от одного психотерапевта, переходят к другому, потому к следующему, и так далее. Один из распространенных способов выразить неудовлетворенность своим психотерапевтом звучит так: "Он не понимает мой случай". Возможно, это и так, и нужно сменить врача. Но многие пациенты, если не все, хотят до некоторой степени предписать психотерапевту, как следует их лечить – и это предписание не предполагает их стараний в процессе лечения.
читать дальшеВ хирургических и фармакологических формах лечения пациент может быть совершенно пассивным, и чем он пассивнее, тем лучше. Он может получить анестезию и проснуться, когда операция закончена. Представление о том, что пациент пассивно "подвергается" операции, переносится и на лечение неврозов. Однако невроз не "органическое", а "функциональное" заболевание. Хотя пациент, может быть, и не полагает, что его симптомы могут быть в буквальном смысле "оперированы", он как правило надеется, что от него не требуется ничего большего, нежели привести свое тело в кабинет терапевта, и, коль скоро он пришел, врач – может быть, с помощью гипноза – приведет его в порядок.
Однако поскольку именно пациент сам должен изменить свое поведение и тем осуществить собственное излечение, все методы психотерапии сталкиваются с тем, что на профессиональном жаргоне называется "реакцией разочарования". Она вызывается тем, что через некоторое время пациент обнаруживает, что врач ждет от него выполнения трудной работы и претерпевания боли. Между тем, человек надеялся получить от врача нечто прямо противоположное, а именно – как получше избежать и работы, и боли. Кажется абсурдным, что терапия предлагает человеку получить концентрированную дозу того, чего он пытается избежать.
В благоприятном случае пациент – прежде чем разовьется реакция разочарования, достаточно сильная, чтобы заставить его прервать лечение, – начинает понимать, что ожидаемая от него тяжелая работа не просто "лошадиный труд". Как ни далеко видится ему теперь то, чего он хотел бы, – он постепенно обретает ориентацию и перспективу. Он начинает видеть определенные симптомы как всего лишь поверхностное проявление более общей и сложной системы неправильного функционирования. Хотя теперь работа выглядит большей и более длительной, чем поначалу предполагалось, – она начинает обретать смысл.
Так же и по отношению к боли, – он начинает видеть, что она не бессмысленна. Он начинает ценить простую мудрость совета влезть снова на лошадь, если она тебя сбросила, и ехать дальше. Ситуация пациента, может быть, сложнее тем, что он избегал эту определенную лошадь в течение долгого времени – многих лет, или даже всей жизни. Тем не менее, если здоровое функционирование требует, чтобы он научился ездить именно на той лошади, которая сбросила его в прошлом, единственный способ сделать это, – подойти к ней, и рано или поздно взобраться в седло.
Хотя терапевт продолжает вести пациента как раз к тому, чего тот хотел бы избежать, он обычно обходится с ним мягче и заботливее, чем сам пациент или чем его друзья и родные. Те обычно требуют, чтобы он "покончил с этим", перестал "носиться с собой", и "взял барьер, – каков бы он ни был, – с разбегу". Терапевт же, напротив, интересуется самим по себе избеганием не менее, чем избегаемым. Как бы ни выглядело дело на поверхности, – если есть тенденция избегать чего-то, то у нее должны быть свои основания. Работа состоит в том, чтобы рассмотреть эти основания и осознать их. Это называется "анализом сопротивления". Понимание и описание этих оснований самим пациентом меняется, иногда драматически, во время лечения. С изменением, – не того, как он описывает, а того, как он в действительности ощущает и переживает свои проблемы, – он может делать все новые и новые "заходы", если он чувствует инициативу и силу, пока не разрешит свои невротические трудности раз и навсегда.
Стратегия мотивирования пациента к продолжению лечения нужна не с самого начала. Начальный период скорее можно назвать "медовым месяцем", когда преобладает радость от того, что после долгих колебаний начало, наконец, положено: терапевт кажется прекрасным, и пациент уверен, что будет самым блестящим, наиболее быстро продвигающимся, самым выдающимся, и расцветет как неподражаемая личность, каковой он потенциально себя ощущает.
Когда "медовый месяц" кончается, проблема мотивации становится критической. Человек так усердно работал, так хорошо сотрудничал, был образцовым пациентом, и вот – это привело к столь малым результатам. Очарование ушло, а дорога по-прежнему простирается далеко вперед. Это примерно соответствует времени появления "негативного переноса" во фрейдовском анализе. Терапевт, который поначалу казался всезнающим и всемогущим, обнаруживает свои "глиняные ноги". Все, что он знает – одно и то же, а одно и то же надоедает. В благоприятных случаях недовольство терапевтом прорывается наружу в виде упреков, пренебрежения или даже гневных обвинений; это обычно разряжает атмосферу, и работа обретает более или менее прочные основания. Если разрядки не происходит, если пациент "слишком вежлив", "слишком тактичен", чтобы прямо напасть на терапевта, дело осложняется невыраженными обидами и пациент может прервать лечение.
Те, с кем пациент имеет дело в повседневной жизни, в большинстве своем не помогают ему и не сочувствуют его работе. Может быть, правда, ему повезло иметь друзей или знакомых, которые сами успешно прошли терапию, что, конечно, увеличивает его веру в ценность и нужность этой работы. Если же он живет с родными, которые видят в его действиях намек на неудовлетворенность семейными отношениями, которые считают "слабостью" лечиться от чего-то "психического", или которые, по мере его продвижения, обнаруживают, что им становится все труднее доминировать над ним, эксплуатировать его, защищать его или осуществлять какое-то иное невротическое слияние с ним, – ему придется бороться со скрытым или явным давлением, требующим, чтобы он прекратил эту "глупость". Многие пациенты не выдерживают этого эмоционального шантажа своих "нормальных" близких.
По мере того, как эффективность психотерапии получает все большее признание, ситуация до некоторой степени улучшается. Тем не менее, понимание того, что такое психотерапия и в чем ее смысл, часто остается признанием на словах и с почтительного расстояния, пока дело не доходит до реального вмешательства в действительную жизнь, вроде изменения отношений с другом или с родными, или до "намерения" самому попробовать. В этом случае, в той мере, в какой человек является невротиком, он должен сопротивляться, – потому что терапия агрессивна по отношению к невротическому способу жизни!
Сопротивление невротика психотерапии – будь он реальным пациентом или просто человеком, высказывающим свое мнение, – является его контрагрессией против психотерапии. Он ощущает угрозу с ее стороны. И в той мере, в какой он невротик, – так оно и есть! Что сможет быть более естественным – и в каком-то смысле, более здоровым, – чем его ответная война?"
Ф.Перлз
@темы:
Наблюдения за собой и другими,
Цитаты