У нас

[A-Consuelo]

У нас в ординаторской в аквариуме живет тритон по кличке Ясон. Все дружно на него любуются, кормят и ласково зовут "кракозябриком". А он совершает разнообразные эволюции по аквариуму.
На столе стоит странное растение, именуемое фикусом. Неровный ствол и венчик разляпистых листьев на макушке. Это когда-то приволок из дома заведующий, не поленился. К фикусу прислоняют листочки с памятными записями, чтобы не забыть.
Недавно привезли новый шкаф, его для красоты обклеили плакатами с собаками, а вдобавок повесили две фотки девок из "Плейбоя". Долго всей кучей выбирали, выбрали двух даже совсем пристойных, только с вырезами глубокими. Теперь, когда надеваешь сапоги, девки меланхолично смотрят на тебя со шкафа.
Глубоко под диваном, вперемешку со сменными тапочками, валяются пустые бутылки. Самые разные. Утром в понедельник долго ползаешь перед диваном, ища сменку и отпихивая грустно пустую стеклотару.
По всем столам лежат справочники Видаль, в которых никогда нет нужных тебе лекарств. Дозировки и курс приема сочиняешь от себя или по смутным воспоминаниям коллег.
За день изводится уйма клея. Флаконы клея, чтобы не засыхали, затыкаются в основном иголками от шприца-двадцатки, они как раз подходят к дырке.
Бесконечно приносят анализы и расшифрованные ЭКГ больных, которые давно выписались. А выкидывать не будешь, и они, никому не нужные, медленно копятся на столе.
Когда-то каждый приносил свою кружку, чтобы пить чай-кофе, но все давно смешалось, и все пьют из того, что первым попало под руку. Успехом пользуется кружка Андрея с олененком. Еще есть кружка с надписью "Геннадий" - весьма загадочно, так как ни одного Геннадия у нас отродясь не было. Кроме профессора, но мы очень надеемся, что это не его.
На маленьком столе всегда есть хоть какая-то еда, но чай, кофе и сахар в критический момент обязательно заканчиваются. Клянчить в других отделениях не позволяет гордость. Вообще кофе уходит мгновенно.
Зато есть совсем старая жуткая микроволновка, в которой на каждом дежурстве кто-нибудь готовит сосиски. Сосиски и лапша - это святое. Спасение в холодную дежурную ночь.
Утром весь стол завален историями, но у каждого их обязательно не хватает, и полдня ищешь их, занудно бегая на рентген.
Сразу справа от дверей начинаются кровати, на которых тоже лежат больные. А прямо напротив двери - умывальник. Как результат, днем за дверью всегда шум и толкотня, а ночью - кашель, плевки, сморкания и периодически стоны. Кто-нибудь упорно слезает с кровати, кто-то завывает из угла, требуя, чтобы освободили от оков. А нафиг тебя освобождать, когда ты буянить будешь.
Компьютер есть, но на моей памяти ни разу не включался, видимо, используется для антуража. На принтере валяются ненужные рентгенограммы и папки с бланками.
У каждого где-то заначены чистые бланки выписок с печатью, чтобы лишний раз не пришлось идти на поклон к старшей сестре, имеющей в народе прозвище "тролль". Не зря, между прочим, не зря.
Кстати, есть еще санитар приемного Сережа по кличке Гоблин. Милый, но стра-ашненький, аж жуть. Незаменимый парень.
Весь день с промежутками в минуту в ординаторскую врываются родственники, жаждущие утешений, рекомендаций и заверений, что больной уйдет от нас на своих ногах, приплясывая и распевая патриотические песни. Мы их даем, первые - обтекаемо-уклончиво, вторые - осторожно, третьи - стараемся не давать вовсе. Классический ответ: "Сейчас больной стабилен". И от умного, профессионального врача другого ответа ждать не стоит.
И конечно же, на нашей раковине кран с горячей водой синего цвета, а с холодной - красного. Без этого уж куда. Раковина время от времени засоряется, но у нас есть вантуз. И пользоваться им мы умеем.
Вот такая у нас жизнь - в ординаторской!