[A-Consuelo]

1 ноября ходила в Новую Оперу на премьеру "Севильского цирюльника". Как оно.
Постановку перенесли в 20-30-е годы ХХ века. Я с ужасом ждала конца увертюры, которую играли при закрытом занавесе, но все оказалось неплохо. Разноцветно так, хотя розового цвета чуток многовато. И временами наводило на мысли про "Золотого теленка".
Вообще голоса там в основном хорошие. Можно нормально слушать и даже рассуждать об интерпретации образов, что уже много. Даже можно закрыть глаза и слушать С другой стороны, как петь Россини, никто не знает. Оркестр у них неинтересный, играет чисто фоном, вокальные ансамбли смазаны.
Розина - Галина Королева пела и играла хорошо, хотя, конечно, это было что-то глубоко веристское, а не белькантовое. Но по крайней мере пела, не манкировала. Характером хулиганка. Такая уверенная в себе до упора девица, Бартоло ей ни разу не авторитет, и жила она у него только потому, что не было денег снять отдельную квартиру. Натуральная Эллочка-людоедка, и наряды похожие.
Фигаро - Илья Кузьмин. В свое время очень порадовал в "Гамлете", но здесь был плох до крайности При его красивом баритоне и актерских данных это было сплошное безобразие. В арии и дуэтах под оркестр еще куда ни шло, хотя местами был не слышен. Но вот что такое петь Россини, как я это понимаю? Я понимаю так, что все огромное количество нот на большой скорости, прописанное автором, надо петь предельно точно и правильно, каждую ноту на своем месте, строго следя за ритмом и длительностью, как бы сложно ни было. Тогда это будет звучать как надо. А вот Кузьмин этого то ли не понял, то ли просто капитально недоучил. В его представлении, видимо, речитатив-секко - это когда я пою фразу сам по себе, а в конце трямм! - аккорд на арфе. А что и как я пою между этими аккордами, это как мне хочется, музыкального контроля-то нет. Соответственно, речитативы были жуткие. Ферматы и форте в непредсказуемых местах, темпы как бог на душу положит, отдельные слова просто выпускал. Народ, к счастью, ничего не замечал. И сценически Фигаро не впечатлил, были какие-то фокусы вместо понимания образа. К тому же на нем был пиджак безумного ярко-розового цвета и приклеены усы. С усами Кузьмин болезненно напоминал мне Лоуренса Тиббетта, и от этого было не по себе.
Граф Альмавива - Георгий Фараджев. Влюбилась, влюбилась И не я одна - он обаял весь зал с первого же выхода. Во-первых, нормальный качественный лирический тенор, не могу вспомнить, когда слышала такую радость в наших театрах. И он даже напоминал немного ди Стефано. Да, только напоминал, но таким теплым нежным тембром, и что-то россиниевское было. Во-вторых, он замечательно играл. Действие, напомню, было годах в тридцатых, и он всем видом и поведением точно напоминал теноров тех лет, а потом, вторым слоем - графа Альмавиву, которого играет тенор. Сложно передать это впечатление, но это было как локальное погружение в прошлое - как будто кто-то из певцов прошлого возник на сцене, упрощенный, но реальный. Вот. Во всяком случае, он полностью понимал своего персонажа и точно его воплощал. И костюмы ему шли. И юмора в игре было немеряно, особенно в сцене с пьяным солдатом, прошла с блеском. В общем, героем вечера был именно граф. А вот тандема с Фигаро никакого не вышло.
Хе, он пел свои серенады, обращаясь к ложе осветителей
Бартоло, увы, голоса совсем не имел, арию свою как и не пел. Никак не могла понять, кого он мне напоминает, потом дошло - это был Альциндор из "Богемы", в точности. Сцена, когда граф является к доктору на постой, происходила в приемной Бартоло, который все-таки был врачом. Он там носил белый халат, а Розина работала у него секретаршей (нечего даром хлеб есть). Еще у Бартоло были три медсестры, одна из которых была НЕОБЪЯТНЫХ размеров и дико веселила одним своим видом. Гадала, каким же врачом работает Бартоло. В приемной у него сидели граждане с загипсованными разными частями тела, видимо, Бартоло держал травмопункт на дому. Однако на лбу у него было зеркало, как у ЛОРа, а рядом с травмированными сидела тетенька с коляской, так что Бартоло у нас многостаночник. Никогда бы не подумала, но когда граф стал коверкать бартоловское имя ("dottor Balordo... Bertoldo..."), это вызвало в зале такое искреннее детское веселье... а он еще и из пистолета стрелял
Базилио удался. Он как вышел, народ сразу настроился на нужную волну. Выше всех на две головы, в шляпе и сутане - типичный Базилио. Бас, правда, был заурядный, но играл чудно.
И Берта - о-о! Берта была шикарна. Обычно она сущий манекен, а здесь была настолько колоритная дама, смесь фрекен Бок и Раневской, в очках, с сигаретой и внушительным бюстом. Когда стала петь арию, это было - наконец-то!
Вообще было весело, легко и я ловила себя на том, что реально верю в то, что происходит на сцене.
Но самый убойный прикол не понял никто, кроме нас. Когда Бартоло говорит "Вот как пел великий Кафариэлло", он заводит граммофон, оттуда с треском слышится неопределенного тембра голос, архаически что-то поет, а Бартоло в упоении подпевает... Мы бились в истерике, на нас удивленно оглядывались. Прижизненной записи Кафариэлло никто не оценил...
В целом, конечно, во всем этом от Россини не было и половины. Это был Россини, упрощенный до уровня мюзикла. Но если вспомнить, что искусство должно приносить людям радость, то все было в порядке. Все три часа сидели и радовались и постоянно хлопали. Думаю, я, может, еще раз схожу.
Фотки со спектакля можно посмотреть здесь www.novayaopera.ru/ru/list2/perfomances_annotat...
Да, позади меня сидели несколько подружек лет по 70. Не думала, что можно дожить до таких лет и так вести себя в театре. Посередине увертюры одна начала разворачивать конфету в сильно хрустящей обертке, а вторая стала чуть не в полный голос ее одергивать и конфету отбирать. Потом еще и по телефону трепалась. Ужасть.