Фантазия на тему

[A-Consuelo]

У композитора Винченцо Беллини есть такая опера "Беатриче ди Тенда". Либретто для "Беатриче" писал очень известный тогда либреттист Феличе Романи. Все у него было хорошо, одно плохо - очень тянул время. Сроки подходили, а он все не заканчивал, да еще попутно переключился на какое-то другое либретто уже для Доницетти... Саботировал, короче. Беллини был разозлен и дошло до того, что возвращать Романи к работе над "Беатриче" пришлось с помощью полиции. Это подействовало, опера получилась хорошая. Но я просто не могу поверить, чтобы полиция тратила время на усовещивание ленивых либреттистов. Может, конечно, итальянцы не мы. Вот только представьте себе...

Вы в поте лица сидите за клавесином по десять часов в день, переписывая каждую строку. Впереди маячит угроза сорванной премьеры, а этот мерзавец Романи опять не прислал третий акт! И вот однажды утром, не выдержав, вы идете в районное ОВД.
Перед входом курят двое мужчин неопределенной внешности, потом из дверей появляется человек в форме, который волочет за собой бомжа. Бомж вяло шевелится, его протаскивают мимо вас и исчезают за углом. Вам становится не по себе, но вы решились и отступать некуда. Вы неуверенно тянете на себя дверь и заходите внутрь. Внутри за окошком сидит дежурный, к которому вы и подходите. Дежурный без интереса смотрит на вас.
- Доброе утро, - нерешительно говорите вы.
- Здря... - неразборчиво бормочет дежурный.
- У меня вот... дело одно...
Дежурный подавляет вздох и косится на закипающий в уголке чайник.
- Чего именно?
- Понимаете, тут вот я... мне... либретто... - тут вы останавливаетесь, не зная, стоит ли говорить все сразу. Вы вовсе не хотите, чтобы Романи арестовали и бросили в обезьянник, вы приличные люди, все можно решить интеллигентно...
Дежурный ничему не удивляется.
- Вы потерпевший? - подсказывает он.
- Да! - обрадованно выпаливаете вы.
- Заявлять будете?
- Буду! - вы ведь уже решились. - А можно... с кем можно поговорить? Я хотел бы объяснить... в деталях...
Дежурный вздыхает.
- Второй этаж, десятый кабинет, - командует он.
Вы торопливо киваете, шепчете "спасибо" и идете наверх. Дежурный шуршит чайными пакетиками за вашей спиной.
Наверху вы застенчиво стучите в дверь десятого кабинета, слышите "можно!" и заходите. За столом сидит следователь, который смотрит на вас примерно так же, как и дежурный.
- Здравствуйте, - говорите вы. - Можно?
- Здряссь... - невнятно говорит следователь, делая жест в сторону стула. Вы неловко садитесь, оглядываясь вокруг, хотя потом все равно не сможете вспомнить никаких деталей обстановки, кроме следователя. Да и его запомните плохо.
Следователь смотрит на вас и его взгляд явно говорит, что ничего стоящего вы не расскажете. Вы откашливаетесь, делаете вдох и приступаете.
- Понимаете, я хотел бы попросить о помощи... Мне не к кому больше обратиться, его надо, надо призвать к порядку...
- Так, имя, фамилия? - сразу перебивает следователь, беря ручку.
- Чье?
- Ваше!
- Беллини... Винченцо, - признаетесь вы.
- Возраст?
- Тридцать два...
- Профессия?
Вы в некотором изумлении смотрите на следователя.
- Я композитор! - восклицаете вы.
В лице следователя ничто не меняется. Он кивает и продолжает записывать ваши данные. Вам становится неприятно - этот мужлан совсем не обращает на вас внимания, а только пишет и пишет! Но вы берете себя в руки.
- Так, и в чем же дело? - осведомляется следователь, закончив писать. Теперь у него в руке уже не ручка, а надколотая кружка с чаем. Вот он настал, самый главный для вас момент. Вы выпрямляетесь на скрипящем стуле, заставшем еще Наполеона...
- Я хотел бы призвать к ответу этого... Феличе Романи! Он бессовестный человек! Я так надеялся на него, от него столь многое зависит, а он!.. Помогите мне, заставьте его!
Следователь досадливо дергает уголком рта.
- Он что, убил, ограбил? - уточняет он.
Вы с готовностью хватаетесь за ниточку.
- Да! Можно сказать - да! Он практически ограбил меня, и продолжает! А если я не успею до двадцать пятого.. Тогда мне останется только застрелиться! О, тогда он станет еще и убийцей, и пусть Небеса накажут его за мою смерть!
- Хотите сказать, вы должны денег? - насторожившись, спрашивает следователь. - Вам угрожают?
- Да! - распаляетесь вы. - Я каждый день получаю письма, и в них один вопрос: когда?! И с каждым днем эти письма все более неприятного тона! Почему же я, композитор, и довольно известный, смею заметить, вынужден терпеть эту суматоху, вместо того, чтобы закончить наконец свою оперу! - вы уже кричите и пугаете уборщицу, просунувшуюся со своей шваброй в дверь. Женщина вздрагивает и исчезает.
Следователь опять хватает перо и начинает писать с примечательной быстротой.
- А этот Романи, что же он?
- Романи - либреттист, - ядовито говорите вы. - Да, он талантлив. Но неужели это повод вести себя бесчестно??
Судя по выражению лица следователя, либреттист для него нечто среднее между медвежатником и форточником. Он мысленно прокручивает картотеку - не участвовал ли этот Романи в ограблении склада три недели назад? В его голове уже складывается дело: композитор Беллини задолжал денег и к нему приставили Романи для выколачивания долга. Наверняка проигрался, назанимал, а теперь прибежал в милицию спасаться. Тоже мне, богема...
- И чего же хочет от вас Романи? - спрашивает следователь, прикидывая, как формулировать обвинение.
- Он? Он ничего от меня не хочет! - восклицаете вы, ставя следователя в тупик. - Это я хочу от него, поэтому и пришел! Он должен мне целый третий акт и переделки в первом! Я жду, а он ничего не пишет! О, моя прекрасная Беатриче, она вынуждена молчать, потому что по милости Романи ей нечего сказать! Да еще, как я слышал, он собирается уйти от меня к Доницетти! Это после всего, что было! Как будто Доницетти лучше, чем я!!!
Следователь непонимающе хлопает глазами. До его сознания пока дошла только последняя фраза. "Богема..." - снова думает он.
- Значит, синьор Романи хочет уйти от вас к синьору Доницетти? - говорит следователь, не сдерживая ухмылки. - Но что поделать, сердцу не прикажешь...
- А либретто?! - вопите вы. - Кто напишет мне либретто? Что я покажу публике на премьере?
Следователь трясет головой. Он окончательно запутался.
- Вы можете изложить по порядку? - наконец просит он сдаваясь. Вы взахлеб выкладываете все: про недописанную оперу, отсутствующее либретто и поджимающие сроки. И просите вызвать Романи в отделение для беседы о недопустимости такого поведения. О, нет, разумеется, за ним не нужно присылать наряд с автоматами, вполне достаточно пристава с повесткой. Если бы синьор следователь соблаговолил написать... неоценимая услуга искусству... билеты на премьеру для синьора следователя и его уважаемой супруги...
По мере рассказа следователь идет пятнами, а когда вы умолкаете, пару секунд молчит. Потом на вас обрушиваются громы и молнии.
- Что вы морочите мне голову два часа? - кричит замученный следователь. - Мы не можем разбирать каждый скандал между соседями! Вы хоть представляете себе, чем занимается милиция? У нас в день поступает больше жалоб, чем трупов в ваших операх, чтоб мне их никогда не видеть!
Вы не решаетесь уточнять, кого именно следователь не хотел бы видеть, и только жалобно спрашиваете, что, синьор ничем не может помочь?
Следователь вдруг успокаивается и вытаскивает сигареты. Затягивается и издевательски вежливым тоном говорит:
- Любезный синьор Беллини. В действиях фигуранта по вашему делу синьора Романи следствие не усматривает состава преступления. Таким образом, до совершения синьором Романи противоправных действий, нарушающих уголовный кодекс, никаких мер в отношении него принято быть не может.
Вы оскорбленно вскакиваете со стула, вздергиваете голову и вопрошаете:
- Значит, не давать мне написать оперу - это не противоправно?
- Вот когда вы, синьор Беллини, убьете вашего либреттиста, тогда это будет противоправное действие. И мы немедленно за вами приедем, - с видимым удовольствием язвительно отвечает следователь, чьего имени вы так и не узнали. Вы, не попрощавшись, вылетаете в коридор, клянясь про себя никогда больше ногой не ступать в это место, а следователь шумно вздыхает и втыкает чайник в розетку.

Вечером к вам домой приезжает взбешенный Романи, которому уже кто-то сообщил о вашем походе за справедливостью. Некоторое время стены дрожат от вселенского скандала, а в окна вылетают проклятия, но затем все утихает, мир восстанавливается. Романи дописывает либретто, вы пишете недостающую музыку, в свой срок опера предстает перед публикой. Вы нервничаете в своей ложе, успокаивая себя мыслью, что Доницетти сейчас наверняка скрежещет зубами от бессильной зависти. И вы все-таки послали два билета этому бессердечному следователю - не может быть, чтобы такая прекрасная музыка не тронула даже эту зачерствевшую душу!