Бал-маскарад - 3

[A-Consuelo]

Усе, дописала.

Действие 2.
Ночь, пустырь, Амелия. Можно назвать и пустырем, и полем, и даже кладбищем – на этом месте происходят казни, здесь же и хоронят. Веселое местечко. По желанию режиссера на заднем плане ставятся виселицы, кресты и прочий антураж из фильма «Сонная Лощина». По пустырю, аки Буратино по полю Чудес, бродит закутанная в плащ Амелия, ища волшебной травы, и поет большую, яркую, разнообразную арию Ecco l’orrido campo (Вот оно, жуткое поле).


К концу меня посещает мысль, что партия Амелии очень похожа на партию Ренато – те же интонации, та же серьезность, похожие мотивы. Вот и полночь пробило, Амелии совсем страшно, и тут на пустыре возникает Риккардо. Ахи, охи, признания в любви с одной стороны, затем, после слабого сопротивления, с другой, нежные объятия и прочее. Ведь первое свидание разлученных душ. Все это заключено в большой дуэт Non sai tu che sei l'anima mia (Ты не знаешь, что ты – моя душа), который плавно перетекает в следующий дуэт O, qual soave brivido на весьма веселенький и даже попсовый мотивчик.
Однако кайф быстро ломается, так как слышатся шаги и на пустырь выскакивает запыхавшийся Ренато! (решительно, ночью на кладбище не продохнуть от народа).


Амелия отскакивает подальше, надвигая глубже капюшон, Риккардо пытается сохранять спокойствие, а луна скрывается за облаками (пособничество сил природы умиляет). А чего это он прибежал, а?
Нет, не угадали. Он прибежал спасать любимого друга Риккардо. Заговорщики уже идут сюда тебя убивать, так что беги скорее. Риккардо колеблется, не зная, как оставить Амелию, а Амелия и Ренато в унисон (и это поразительно, насколько в этот момент они похожи, даже голосами, когда их объединяет одна идея) уговаривают его спасаться. Амелия, понятно, говорит тихо, стараясь спрятаться за Риккардо. Наконец Риккардо соглашается уйти, но заставляет Ренато пообещать, что он проводит даму в город и ни в коем не случае не заговорит с ней и не попытается увидеть лицо. “Lo giuro” – клянусь – успокаивает Ренато, даже не покосившись в сторону дамы и торопясь спровадить Риккардо в безопасное место. Они меняются плащами, и Риккардо уходит. Ренато и Амелия остаются одни. Водевильная ситуация!
Как же могло случиться, что Ренато не узнал собственную жену. Я думаю так: капюшон хорошо скрывал лицо, а плащ был достаточно широкий, чтобы скрыть подробности фигуры. Темно опять же. Да и Ренато совсем не заинтересовался дамой. Ну устроил Риккардо ночную свиданку, наверняка не в первый раз, что, каждую разглядывать?
Ну вот, значит, подходит Ренато к даме и безразлично-вежливо говорит: «Следуйте за мной» (Seguitemi). На сдавленные охи он с легким недоумением отвечает, мол, не волнуйтесь, доставлю в лучшем виде. Но не судьба.
Далее идет сценка, которая меня неизменно прикалывает. За пригорком слышно тихое пение хором в духе «эх, дубинушка, ухнем». Не поверите – это идут заговорщики. Тайно убивать Риккардо. С песней… толпой…
Том, Самуэль и примкнувшие подходят ближе, Ренато мгновенно хватается за эфес и загораживает собой незнакомую даму, рявкая на пришедших, вы кто такие? «Смерть твоя», отвечают заговорщики, но тут же с разочарованием узнают Ренато. Ну вот, опять пролетели. Тогда хоть поглядим, что у тебя тут за красотка прячется! Но Ренато, охраняя честь дамы, сердится еще пуще и грозится всех перебить, если подойдут. И быть бы драке, но Амелия, испугавшись уже за мужа, быстро поднимает капюшон, открывая лицо. И луна, как нарочно, выходит из-за облаков! Бессовестный Верди!
- Что! Амелия!! – вскрикивает Ренато. «Это его жена!» - удивляются и заговорщики. Какое-то время Ренато просто хлопает глазами, пытаясь понять. Потом до него доходит.
Его второе «Амелия!» полно горечи и боли, даже со всхлипом в конце. Далее заговорщики, добродушно гыгыкая, рассуждают, как это правильно – разнообразить сексуальную жизнь в браке, Амелия причитает, а Ренато как заведенный повторяет Cosi mi paga! («вот как ты мне платишь!») в адрес лучшего друга. Я, значит, бегаю, тебя спасаю, а ты вот как! Сразу вспомнилось, что он всегда был в тени Риккардо, что тому и так все доставалось, а теперь он решил и жену отобрать! Не столько за жену обидно, сколько за плевок в лицо после многолетней дружбы. И как объяснить, что любовь, она того, нечаянно нагрянет, и никто, в общем, не виноват, и свидание было первое и единственное.
Ренато доходит до точки, потом берет себя в руки и приказывает Тому и Самуэлю командным тоном:
- Чтоб завтра утром были у меня, дело есть! – Те покладисто обещают явиться и уходят, оставляя Ренато и Амелию одних. Поняли они, что произошло, или нет – не знаю.
Тяжелая пауза…
- Я обещал проводить вас до города, - сквозь зубы произносит Ренато.
- Какой голос, прямо смертью повеяло, - в ужасе шепчет Амелия.
- Идемте! – с последним Andiam! заканчивается второе действие…


Действие 3, картина 1.
Кабинет Ренато у него, соответственно, дома. Письменный стол, кресла и прочее, и – большой портрет Риккардо на стене. Уже настало утро – хмурое утро…
В кабинет влетает взъерошенный и невменяемый от ярости Ренато, втаскивая за собой жену. Он с треском хлопает дверью, вытаскивает из ножен шпагу и кричит, мол, все, готовься к смерти, неверная! Ты сейчас умрешь! Rea ti festi e qui morrai! За прошедшие часы он только сильнее разозлился, никаких объяснений слушать не хочет, про такие слова, как милосердие или прощение, вообще забыл. Hai finito, и точка.
Бледная и измученная Амелия пытается оправдаться, но тщетно. Она сидит на полу в самой покаянной позе, устало опустив голову, и поет красивейшую арию Morro ma prima in grazie, в которой просит дать ей попрощаться с сыном – ведь он больше не увидит матери. Ария не только красивая, но и большая, что со стороны Амелии весьма благоразумно: пока она пела, Ренато успокоился и решил, что жена, конечно, виновата, но Риккардо – вот главный мерзавец и негодяй (o maledetto, o vile seduttore ), и он и должен получить по первое число. Так что он помогает Амелии подняться (Alzati!..), провожает до двери и потом, гневно глядя на портрет, поет свою знаменитую, страдательную, коронную арию номер два Eri tu (Это ты плюнул мне в душу и жизнь испортил). И только к концу арии он в первый и последний раз упоминает про любовь к Амелии.
Овации, крики «браво», требования повторить, а затем в кабинет бочком просачиваются Том и Самуэль. И Ренато им заявляет, что он знает каждый их шаг, что они у него под колпаком, но – он намерен к ним присоединиться. Scherzi?! (Ты шутишь?) – обалдевают заговорщики, а Ренато еще и клянется жизнью сына, что не лжет. Вообще тут он как-то нехорошо поступает. Если бы он пошел к Риккардо, отхлестал его перчаткой по наглой рыжей морде и вызвал на дуэль в семь утра у мельницы, это было бы нормально. Но ввязаться в тайный заговор, чтобы убить из-за угла…
Кто же будет непосредственно убивать? Ренато пишет на клочках бумаги три имени и складывает их в вазу. В эту минуту в кабинет заходит Амелия и говорит, что прибыл гонец от губернатора. Ренато во внезапном порыве жестокости заставляет Амелию подойти к столу и вытащить одну бумажку своей невинной рукой (la tua innocente mano – издеваецца!). Делать нечего, Амелия дрожащей рукой лезет в вазу, Ренато сверкает глазами… барабанная дробь… Аnd Oscar goes to… Ренато!! Тот радуется, теперь его чисто личная месть приобретает видимость предопределения свыше. Амелия все понимает и пугается, не зная, как спасти любимого, не подставив мужа. Тут вспоминают про гонца – а это вездесущий Оскар – его запускают в кабинет и он передает приглашение от губернатора на бал-маскарад сегодня вечером. АГА! Вот он, шанс! В толпе масок так удобно сунуть кинжал под пятое ребро. Оскар весело щебечет, расписывая прелести бала и рассыпая комплименты хозяйке, и совсем не чувствует тягостной атмосферы, царящей в комнате. Этому юному созданию не приходит в голову, что здесь только что разыгралась драма. Конспираторы договорились, что будут одеты в голубые домино, и с этим расходятся. Как завалится в зал орава народу в голубых домино под копирку - незаметные-е…

Действие 3, картина 2.
И вот уже вечер, гости съехались на бал, а Риккардо меланхолически сидит в своем кабинете за столом, заваленным бумагами, и поет очередной хит Forse la soglia attinse, в котором мужественно решает отослать Ренато с женой в Англию во избежание соблазна. И никогда они больше не увидятся, прощай, любовь, навеки.
В кабинет заскакивает разнаряженный в кружева и бантики Оскар и передает письмо-анонимку от неизвестной дамы. В ней написано, что на балу губернатора хотят убить. Но Риккардо, как всегда, плюет на это (у теноров совершенно отсутствует инстинкт самосохранения) и отправляется в зал поискать Амелию и попрощаться.
Сверкал огнями шумный бал, призывно нежный вальс звучал (до вальса еще лет двести, ну полонез). Зал роскошно украшен, оркестр гремит, везде цветы, куча гостей в шелках и бриллиантах, все танцуют, болтают, глаза сверкают из-под масок. А вот и наша группа в полосатых купальникахголубых домино. Заговорщики отправляются на разведку по залу. Развязка все ближе… Ренато как самый сообразительный отлавливает Оскара и насколько может легкомысленным тоном допрашивает его, в каком костюме будет губернатор (и то, он ведь тоже в маске, как искать-то). Но обнаглевший паж вместо внятного ответа приплясывает вокруг Ренато, распевая типа «я все знаю, но не скажу, тра-ля-ля» (non sei studente, nol diro niente, хе-хе). Ренато из последних сил сдерживается, чтобы не прибить зарвавшегося пионера, и Оскар наконец выдает, что Риккардо одет в черный камзол с розовой лентой на груди (Veste una cappa nera, con roseo nastro al petto - прям мишень ходячая, еще бы крестик против сердца нарисовал) и подписывает ему этим смертный приговор. Хотя Риккардо мог бы, зная об опасности, переодеться во что-то другое, да еще кого-то нарядить в свое – очень удобно было бы взять убийц с поличным. Но для этого нужно быть совсем другим человеком. Ренато уходит из зала искать губернатора.
А тот как раз пришел сюда и столкнулся с Амелией, которая тоже пришла, надеясь увидеть Риккардо и спасти. Она в белом домино (кто бы мне сказал, как выглядит эта штука – домино). Тут, конечно, любовный дуэт, клятвы, расстаться нет сил, еще одно, последнее лобзанье и пр. И так они с этим всем забыли, где находятся, что вернувшийся в этот момент Ренато сразу натыкается на них. Черт возьми, а они опять вдвоем, опять обнимаются! Та шо ж это творится-то! Он хватает кинжал и с размаху всаживает его бывшему другу, не разбирая, куда - кажется, даже в спину – с криком «E tu ricevi il mio!» (Вот мое последнее «прости»!) прямо посреди зала, битком набитого гостями. Тут, понятно, Риккардо падает, общий шум, крики, «ой, люди добрые, а что случилось-то?» «убили!» и т.п. С неподвижного убийцы стаскивают маску, опознают Ренато, приходят в ужас – никто не знает, за что он вдруг убил лучшего друга. Однако кто же в опере умирает без хорошей финальной арии? (разве только барон Скарпиа ограничился несколькими криками «помогите, умираю», за что я ценю его еще больше).
- No, no... lasciatelo (нет, оставьте его), - говорит Риккардо, и дальше самым что ни на есть убедительным тоном объявляет Ренато, что с его женой у них ничего не было, что она чиста, как снег, и что вот приказ о вашем отъезде (достает из кармана помятый пергамент). Амелия плачет, хор на заднем плане сокрушается, какой светильник разума угас, какое сердце биться перестало, а Ренато потихоньку осознает, что слегка погорячился кинжалом махать. Но поздно. С финальной фразой Addio per sempre, o figli miei... per sempre addio... diletta America... (прощайте, дети мои, прощай, прекрасная Америка – хотя ди Стефано про Америку не пел) Риккардо отбывает в мир иной.
- Notte d’orrore! – Ужасная ночь! – заключает хор.
Вот на этом и все.

Меня в данном случае интересует следующее: если Ренато действительно отпустят, как завещал великий Ленин, а не посадят и не казнят, как они с Амелией будут жить дальше?