Психиатрическая опера

[A-Consuelo]

Синопсис одной оперы, которую я очень люблю. Она романтичная, с хорошим концом и про баритона. Плюс освещено оказание психиатрической помощи на периферии


- Может ли измена любви безмерной положить конец? - спрашивал Шекспир.
- Нет, не может! - отвечает композитор Доницетти в опере

Безумный на острове Сан-Доминго.
Дело происходит на острове Сан-Доминго в неуточненное время, вероятно, в 17-18 веке. На острове живут матросы, крестьяне и прочие отселенцы. Сюда же прибился и главный герой – баритон Карденио, переживший личную драму. Еще до начала оперы он, как водится у баритонов, насмерть влюбился в сопрану (сопрану звать Элеонора) и каким-то чудом сумел на ней жениться. Однако счастья это ему не принесло. Элеонора не оценила глубины чувств и быстро изменила. Баритон не перенес крушения мечты, впал в депрессию и уехал куда глаза глядят. И занесло его на этот остров. За баритоном присматривают сотрудники местной медицинской службы – фельдшер-бас Бартоломео с дочкой Марчеллой (второе сопрано) и подкалывают его на ночь аминазином. У баса-фельдшера имеется личная усадьба, куда он гоняет работать местных крестьян. Баритону наверняка помогла бы трудотерапия, но его к сельским работам не допускали, а то еще убьет кого-нибудь лопатой или наестся удобрений в попытке суицида. Поэтому ему оставалось только бродить по острову и расстраиваться, а больше всего он любил лазать по скалам, чуть расстроится – сразу куда-нить повыше норовит забраться. Периодически у него случались приступы галлюцинаций и ложной ориентировки, на каком основании ставим диагноз: реактивная депрессия с рецидивирующими психотическими эпизодами, осложненная неоднократными попытками суицида. Ну ничего, главное чтобы человек был хороший…
Вокруг баритона крутится местный негр Кайдама (бас-буффо), а баритон развлекается тем, что негра третирует и пугает приставаниями. Еще Кайдама непрерывно хохмит и комментирует события – оказывается, негр-комик это отнюдь не изобретение Голливуда... В тексте вообще много юмористических диалогов с игрой слов и неожиданно большая доза гротеска.

Акт 1.
Короткое вступление, красивое и осенне-меланхолическое. По открытии занавеса мы видим берег моря, весь в любимых баритоном скалах; мелкие деревца, кустики, постройки. В тяжелых тучах небо, грянет буря. Слева ветхое облупившееся здание – фельдшерско-акушерский пункт. Марчелла с корзинкой стоит на бережку.
- Ах, какая мрачная погода! Море волнуется, гром вдалеке гремит, - сообщает нам она. – Ветер от слабого к умеренному, к вечеру обещают дождь с грозами. Ах, бедненький, несчастный он (баритон то есть), он же промокнет, где же он, где же он?
Подваливает папа-бас Бартоломео.
- Ты што ето тут делаешь?
- Воздухом дышу, - бойко врет Марчелла.
- Знаю я, что это за воздух, - ворчит бас (полу-комическое ариозо So per chi. Sempre pietose). – Баритона опять высматриваешь. Вечно вы, бабы, всяких придурков жалеете. Весь грязный-растрепанный, от людей шарахается, а ты, девка, уже и растаяла! Еще и еды ему целую передачу собрала! – бас лезет в корзинку, а там пирожки и прочая вкуснятина. Несмотря на то, что баритон дворянин, Бартоломео не торопится выдавать дочь замуж за поднадзорного психа. А вот дочка совсем не против и подкармливает неустроенного баритона калорийными булочками…
- Ну вы же, папа, видите, какое у него лицо! Он же красивый, благородный, а главное, несчастный! Бродит в одиночестве по горам, по долам, с разбитым сердцем! – озвучивает Марчелла мнение женской половины зала. – Папа, вы должны его найти и спасти от опасностей! Прямо сейчас!
Бас что-то вякает, но Марчелла, понятно, ничего не слышит.
- Несчастный!
Тут приносится негр Кайдама со воплями «спасите, спасите!», за ним появляются и местные крестьяне, которые рады отлынить от работы. Кайдама начинает пространно жаловаться, что баритон к нему приставал с какими-то нехорошими намерениями. Заберите его от меня! Собравшееся местное население вовсю обсуждает, что баритон того, совсем сумасшедший, а вот и он. Несмотря на невзгоды, баритон хорош собой, строен, с отпечатком страдания на лице, грустный взгляд карих глаз… ну вы поняли. Мне представляется, что поначалу должно казаться, что все нормально, но если приглядеться, видно, что у баритона, скажем, помятая рубашка, оторвана пуговица и т.п.
Отмечу, что все называют баритона Il furioso – безумный, неистовый, а Кайдама зовет попросту Il matto – трехнутый, полоумный.
Баритон поет красивую романтичную каватину Raggio d’amor parea – «любовь сияла, а теперь прошла», «ее лицо было, как роза, а в сердце были одни шипы» и т.д.
- Щас все заплачем, - бубнит хор.
- Разве он не заслуживает сочувствия? – Марчелла.
- Ну, посмотрим, - Бартоломео, скептически.
Баритон, расстроясь от собственной грустной каватины, пытается броситься в море и тем свести счеты с жизнью. Бас и Марчелла его удерживают под реплики негра «да пусть идет!». Маленький торопливый ансамбль, баритон разворачивается на 180 градусов и убегает в скалы, не желая ни с кем общаться, а пуще всего с девицей Марчеллой. После измены жены он заимел жестокую, как бы сказать, феминофобию, и пирожки пока ее не вылечили.
- Эх, пойти догнать бы надо, как бы чего не натворил,- кряхтит бас без энтузиазма. – И как потом его в потемках искать?
Бас бежит тоже к скалам, а Марчелла оставляет корзинку с едой на берегу (вдруг баритон вернется).

А тем временем волнение на море усиливается, собственно, уже шторм. И вот мы видим торговый корабль, который борется со стихией, пытаясь причалить к берегу (см. аналогичную сцену в начале «Отелло», только Верди по части бурь покруче будет). Волны все выше, с корабля доносятся пушечные выстрелы и белькантово гармоничные призывы о помощи. Негр Кайдама с Марчеллой и народом на берегу с интересом наблюдают за кораблем, гадая: потонут-не потонут. Наконец корабль разваливается, пассажиры, кто как может, выбираются на берег; среди спасшихся – главная героиня сопрано Элеонора, колоратурная красавица. Она падает на песок и теряет сознание.
- Какая миленькая, - приговаривает жалостливая Марчелла, пока расторопный негр плескает на сопрану водичкой.
Элеонора приходит в себя, открывает глаза, видит перед собой черного-черного негра и в ужасе шепчет «где я?! Неужели в аду?!»
- Чего это она?
- За черта тебя приняла, - поясняет Марчелла.
- Очень мило!
- Мужайтесь, вы живы, - успокаивает девушка. Элеонора снова мельком смотрит на негра и опять в ужасе вскрикивает (неужели негра никогда не видела?)
Негр прогоняется прочь, дабы не пугал своей физиономией, но дама не успокаивается.
- Я жива! Как ужасно, какое мучение! – причитает она. – Оставьте меня! Я желаю умереть!
- Головой повредилась при крушении, - единогласно решают присутствующие.
Элеонора – а мы помним, что это именно она неверная жена нищщастного баритона и, конечно, неспроста она попала сюда на остров – начинает бурно каяться и самоугрызаться в арии Vedea languir quel misero с повторами три раза в конце каждого куплета:
- Я клялась ему в любви, а сама обманывала! Я сочувствовала его прежним страданиям, а потом своими руками разбила ему сердце! А он так меня любил, а я! Как я могла, какая я плохая!! Теперь я пылаю от любви к нему, но поздно!
Хор жителей острова Сан-Доминго утирает скупую слезу. Правильно, пусть сопрана раскается как следует хоть разочек.
- Еще одна сумасшедшая… - бормочет под нос циничный негр.
- Нет, не жалейте меня! – кабалетта (по всем правилам, с повторами). – Звезды наказывают мою жестокость! Нет мне прощения!
- Ничего, все еще наладится, - возражает хор.
- Синьора, ваше платье испорчено морской водой, - переводит разговор на практические рельсы Марчелла, дослушав повтор кабалетты. – Если вы не против, пойдемте к нам, переоденетесь в мою одежду, обсохнете, отдохнете…
- Погоди, хозяюшка, а что скажет папа? – встревает Кайдама.
- Вы не должны волновать отца, - соглашается Элеонора.
- Ничего, он у меня добрый!
А тут и Бартоломео появляется из-за скал, один.
- Энто што за дамочка?
- Несчастная жертва кораблекрушения, - докладывает Марчелла. – Сотрясение мозга и подкожные гематомы. Дыхание самостоятельное, давление 120/70.
- Ой, заходите, заходите, не стесняйтесь, - приглашает добрый бас. – Щас первую помощь окажем, у нас хоть остров и отдаленный, но бинты и зеленка пока есть…
- Ах, я все равно жажду смерти, - вздыхает сопрано, уходя в домик с Марчеллой неверными шагами.
- Так, Il Furioso я не нашел, - озабоченно бормочет бас. – Зато у меня теперь еще одна ненормальная!
Да, два депрессивных суицидника – это чересчур, аминазина на всех не хватит…

Берег опустел, и на нем после меланхолического инструментального проигрыша появляется так долго разыскиваемый баритон Карденио. Он выходит из-за скал и радует зрителей – карими глазами и общей романтичностью, а слушателей – прекрасным речитативом Tutto e il velen per me!, в котором мечется между горестными воспоминаниями и вспышками гнева.
- Все, все для меня отравлено! Что мне солнечный свет, травка и птички! Я живу, чтобы отомстить за себя! Рerfida! – возмущенный возглас сменяется очень трогательным «ну почему ты такая красивая?», от чего я сразу начинаю хлюпать носом.
- Скажи, почему ты предала меня, Элеонора? – печально вопрошает пустоту баритон. – Уходи, уходи, презренная!.. Нет, нет, я все равно люблю тебя! А ты?.. Я вижу тебя… Что за прекрасная улыбка!.. Ma che, spergiura! Рядом мой соперник! Нет, ты не сбежишь! Где мой кинжал?.. Ты умрешь, умрешь! – баритон умолкает и впадает в задумчивость.
Мимо баритона бочком-бочком пробирается негр Кайдама, надеясь, что его не заметят, и бурча «хоть бы пронесло». Баритон видит Кайдаму и его внезапно клинит – вместо негра ему мерещится Элеонора. Что поделать – очередной психотический эпизод…
Он протягивает руки и любовно восклицает:
- Anima mia!
- Отвали, куда с руками, - отпихивается негр.
- Ох, как я тосковал по тебе! – причитает баритон, норовя задушить баса-буффо в объятиях. – Ты словно околдовала меня…
- Да я ничего…
Не знаешь, смеяться или плакать... Гротеск какой-то.
- Mio ben!
- Mio male!
- Прекрасный цветок!
- Кайдама я.
Баритона переклинивает обратно.
- Бедный мавр!
- Эт точно! – соглашается мавр.
- Хочешь есть? – неожиданно интересуется баритон.
- Еще как!
А на берегу как раз лежит корзинка с едой, которую оставила добрая медсестричка Марчелла. Баритон ловко вытаскивает провизию, раскладывает на скамейке и усаживает негра, а сам садится напротив. Но спокойно поесть Кайдаме все равно не удастся – щас баритон будет полоскать ему мозги.
- Знаешь, когда-то мы с ней вдвоем завтракали в лесочке… - пускается в приятные воспоминания баритон.
- Хорошо поесть на воздухе, - поддакивает Кайдама.
- Мы сидели вот так же, друг напротив друга…
- Прекрасная картина! – снова соглашается негр, хомяча куриную ножку.
- Она…
- Ела, - подсказывает негр.
- Нет!
- А я ем.
- Она молчала и смотрела на меня…
Баритон заводит арию Di quel begli occhi i lampi ardenti про то, как они смотрели друг другу в глаза, ее рука сжимала его, взгляды повторяли клятвы за устами и т.п. Однако – «ах, она, такая-сякая, изменщица!!» Разошедшись, Карденио хватает негра за руку и опять несет бред под испуганные реплики своего визави, снова видит Элеонору, уговаривает ее (то ись негра) еще чего-то съесть, короче, буянит. Через пару минут театра абсурда – чудесный задушевный дуэт-кабалетта Era il sorriso de’giorni miei - «Она была радостью моих дней».
- Rendimi, rendimi l’anima mia,
Vedi, ch’io spasimo di gelosia…
Из дома выходит бас Бартоломео, намереваясь разобраться, что вообще за шум. Оба героя быстро разбегаются: Карденио исчезает в скалах, негр кидается в дом.
- Ясно, ясно, ну теперь не убежишь, - говорит бас. – Авось тучи разошлись, солнышко светит, я тя в два счета найду, - и идет вслед за баритоном с целью отловить и накапать ему капель пять галоперидолу.

И тут к берегу причаливает новый корабль. На берег высаживается куча моряков, которые поют ужасно белькантовый, но коротенький хор – ура, мы доплыли, вот он, берег, птички, травка, земля! Хор сообщает, что на этом острове живет несчастный баритон, обманутый неверной женой, и в сих пустынных местах скрывает свою печаль, проливая горькие слезы. Если кто не знал. А откуда знают это моряки? Очень просто: на корабле приплыл персонаж, про которого все уже забыли, что он должен быть, – тенор! Тенора звать Фернандо, он родной положительный брат баритона и даже не пытается отбить у него сопрану, а наоборот, приехал проведать и морально поддержать. Фернандо сразу поет речитатив, арию и кабалетту с повтором, как положено благонравному белькантовому тенору. Правда, в либретто у арии один текст, а в записи совершенно другой, но суть та же. Тенор упоминает несчастную мать баритона, которая страдает о сыне, и выражает надежду, что ему удастся вновь прижать к сердцу дорогого брата.
Моряки подтверждают, что небеса несомненно выполнят это благородное желание, и удаляются обратно на корабль.
- О, кажись, свезло, - обнадеживается тенор, видя Кайдаму, выползающего из дома. – Щас допрошу и все узнаю. - Кайдама бурчит под нос.
- О негр, - обращается юноша.
- Белый? – откликается Кайдама.
Все голливудские сценаристы бьются в истерике.
- Я ищу одного несчастного, - терпеливо объясняет Фернандо, - который тут у вас живет в горе и отчаянии.
- Ты ему что, друг? – подозрительно спрашивает негр.
- Больше того, я его брат! Я делю с ним все горести, буквально печалюсь его печалью и плачу его слезой! Вот, ищу его, чтобы утешить. Проводи меня к нему!
Кайдама мнется, но на редкость сообразительный тенор дает ему монету, и они с негром отправляются лазать по скалам в поисках.

Зал в усадьбе Бартоломео. Большие двери, вид на море, хорошая мебель. Приходят Марчелла и Элеонора, переодетая в крестьянский наряд, пока ее шелковое платье сохнет. Девушки заверяют друг друга в самых преданных чувствах и демонстрируют трогательное взаимопонимание в маленьком дуэте.
- Ты не будешь более обнимать меня, если узнаешь, в чем моя вина, - угрызается опять Элеонора. - Я предательница, обманщица…
- Ничего, ничего, вы же так раскаиваетесь, - успокаивает Марчелла.
Но только Элеонора собралась наконец все рассказать, как набежали люди и сказали, что Бартоломео привел отловленного, наконец, баритона. Дамы дружно ощущают непонятное волнение и предчувствие ЧЕГО-ТО и уходят пошептаться.
Входит бас, ведя пойманного баритона. Баритон тихий, задумчивый, даже не вырывается. Видно, галоперидола ему уже накапали.
- Куда ты меня ведешь? - спрашивает он, остановясь на пороге.
- Куды надо.
- Не обижай меня, - говорит баритон, смотря на баса большими настороженными глазами.
- Ниче, ниче, иди, не обижу.
- На что ты надеешься? – опять спрашивает Карденио.
- Да хочу вот узнать, што у тебя за тайны такие.
- Ах, никогда!
- Можем поплакать вместе, - без энтузиазма предлагает бас сеанс психотерапии.
- Ты будешь плакать вместе со мной? – воодушевляется баритон.
- Ага, щас заплачу.
- К чему ты меня принуждаешь! – восклицает баритон (т.е. открыть правду).
- Ну, обними меня, - предлагает бас.
- Ладно, я приподниму завесу, - соглашается баритон, который, в общем, только и норовит поговорить о былой любви. – Ты узнаешь полную страданий историю.
- Отставить сопли, рассказывай!
Следует автобиографическая ария Vive un german piu giovane, в которой наконец полностью рассказывается, что же случилось между баритоном и сопраной.
Жил-был, значит, в Картахене богатый уважаемый коммерсант, был у него любимый подающий надежды сын, и однажды увидел он (сын) «роковую улыбку» некой португальской красавицы…
- Продолжай, - кивает Бартоломео.
- Красавица была единственной дочерью в семье, равна мне статусом и годами, вспыхнула страстная любовь, наши родители были счастливы. Но! Корабль ее отца (купца) с товарами потонул, ее отец разорился и помер от горя, а мой отец запретил мне жениться на нищей сироте.
Но я презрел запрет и все равно женился, ведь это была неудержимая слепая любовь. На меня пал гнев отца, я отдался на волю судьбы… Оставил жену у родственницы, а сам пошел в море, деньги зарабатывать…
- Да-а, ситуация… - бормочет Бартоломео.
- Ты не знаешь самого ужасного, - вздыхает Карденио. Тут в глубине зала появляются Элеонора с Марчеллой и тоже слышат последние слова.
- Это его голос! – Элеонора в смятении.
- Но я оказался предан, - повествует далее баритон. – Все отобрали у меня. Она мне изменила!
- Это правда, - отзывается Элеонора.
- Значит, вы… - осеняет Марчеллу.
- Да, это я!
- Спрячьтесь! – быстро говорит Марчелла. Баритон тем временем, придя в раж и вскочив на ноги, рассказывает о больном:
- Я проследил за ними и застукал ее с негодяем! Теперь я все узнал! И все равно любил ее!
- А она?
- О, проклятье! – нервно бегает по залу баритон, терзаясь воспоминаниями. - Она оскорбляла меня! Издевалась надо мной, да еще с такой злой улыбкой! Я прямо не в себе был!
Тут входят тенор Фернандо с негром и получается небольшой симпатичный секстет.
- Ах, я должен немедленно пойти прижать его к груди, - переживает тенор.
- Вы как хотите, а только что ему в голову придет, я гарантии не дам, - предупреждает неоднократно потерпевший Кайдама, удерживая тенора.
- Ах, отпусти меня, я хочу плакать и посыпать голову пеплом! – вырывается и Элеонора на другом конце зала. – Даже если бы я умерла перед ним, и то не была бы столь несчастна!
- Подождите, постойте, еще не время, - твердит рассудительная Марчелла.
Бас приговаривает что-то свое.
- В общем, мне ужасно плохо, никто мне не поможет, все кругом враги, женщин вообще видеть не могу, вот живу здесь и здесь же помру в полном одиночестве, - заключает баритон. Женская половина зала дружно рыдает.
Наконец по окончании ансамбля и оваций тенор бежит к баритону и они бурно обнимаются с радостными возгласами.
В наступление перешла и сопрано – как мы понимаем, она решила вернуть мужа назад. Ну а что остается делать, разводов-то не было. Значит, она тоже кидается к баритону и падает перед ним на колени.
Вот такого он точно не ожидал…
- O stelle!!!
- Элеонора! – узнал и тенор свою легкомысленную невестку.
- Оставь меня!
- Нет, смерть или твое прощение! – упирается Эленора, не вставая с колен. Прямо сейчас никакого прощения не будет, ведь впереди еще второй акт, зато народу в радость.
- Я тебя не знаю!! – применяет последнее средство баритон. Не помогло.
- Можешь убить меня и восстановить свою честь!
- А, ЧТОБ ВАС ВСЕХ!!! – баритон уже в полной невменяемости. Еще бы, такой стресс. Бартоломео, Фернандо и Марчелла втроем пытаются его удержать, но без толку. – Где мой кинжал?!
Набежали люди, общая суматоха, а Элеонора еще и заявляет «я тебя больше не оставлю!»
- Пошла вон!! – орет баритон. Далее бурный эмоциональный финальный ансамбль.
Элеонора:
- Я пять пар железных лаптей (ладно, туфель) истоптала, ноченьки не спала, сладок кус не доедала, все тебя пыталась найти! Теперь буду рядом с тобой, а если не простишь – так и знай, помру! Так тебя люблю, аж сил нет!
Карденио:
- Ах ты, нехорошая женщина (donna iniqua)!! Да сколько ж можно надо мной издеваться!! Я тут уже весь извелся, а тебе все мало! Оставьте меня все в покое, вообще всех ненавижу, и себя тоже! Ох эти женщины, все изменницы как одна!
Фернандо:
- Успокойся, не волнуйся, тебе вредно. Видишь, как девушка переживает, убивается, она не плохая, ты ее тоже пойми… Может, давай ты ее простишь, а?
Все остальные:
- Ой, ужас, ужас какой! Успокойся, успокойся! Держите его, а то убежит!
Однако баритон таки вырывается от обступивших его персонажей и выскакивает за порог - подальше от этого дурдома. Тенор бежит за ним. Элеонора падает в обморок.
Конец 1 акта.

Акт 2 (гораздо короче).
Снова берег моря, прибрежные скалы, облупившиеся стены фельдшерско-акушерского пункта. На берегу негр Кайдама и хор крестьян-поселенцев ищут баритона. Поисковая операция успеха не принесла, и все озабочены – а ну как баритон с расстройства утопится и испортит отчетность? Как оправдываться по приезде проверки из района? Народ решает искать дальше и с тем расходится.
А вот и баритон Карденио, ловко слезающий со скалы. Навострился прятаться, с собаками не найдешь!
- Ах, оставьте, оставьте меня, изверги! – в прежнем меланхолическом ключе заявляет он. – А она! Empia! – вот, за антракт дошел до кондиции, уже «эмпьей» обзывается. – Она что-то говорила о смерти… Да, да, я умру… Но сначала отомщу за себя!
Слышатся голоса и из домика выходит упомянутая empia с подружкой Марчеллой. Наверно, зашла ЭКГ снять. Баритон нервно вздрагивает.
- Это ее, ее голос… Голос, который я ненавижу… и обожаю… Ах, земля, раскройся и спрячь меня… Io manco, io moro…
И так он разволновался, что, не поверите, берет и падает в обморок. Ну… может, это… солнечный удар… На островах жарко, а тут еще нервы… Сопрана вон шляется…
Девушки ахают и бросаются к пострадавшему. Марчелла бежит искать папу-фельдшера, чтоб сказал, чем уколоть, а Элеонора остается обмахивать баритона платочком. Баритон приходит в себя и, естественно, происходит давно ожидаемый длинный-предлинный романтически-печальный дуэт баритон-сопрано (около 9 минут, и то отрезали с четверть, а жаль). Причем не скандалят, а сплошная нежность и романтика. Необычно, на самом деле. Правда, баритон продолжал гнать дурку, жену не узнавал, в какой-то момент даже испугался, что ослеп и не видит солнца (на нервной почве, видимо) и вообще какой он ужасно несчастный и кругом темно, и некому руку пожать и т.п. (на эту тему уже был написан «Зимний путь» Шуберта на 6 лет раньше). Сопрана гнет свое – сокрушается и просит прощения, зрители рыдают, короче, вроде все наладилось. Но увы – аккурат на десятой минуте дуэта баритон опять заблажил.
- Ты?! Рядом с мной?! – пошли вопли. – А-а, все, не жить тебе! – и уже собрался ее стукнуть, а то и ваще задушить, мститель такой. Прибежали люди, оттащили, сопрану увели поить валерьянкой. Баритон впал в окончательное расстройство и решил, что надо ему помереть и больше не мучиться, а посему взял да и прыгнул со скалы в море. Тенор не раздумывая прыгает следом, надеясь спасти неуравновешенного брата…
Если бы это была трагедия, то на этом можно и закончить. Два трупа вполне достаточно, а можно еще и убить сопрану. Но у нас тут семи-сериа, так что еще не конец. Дело к вечеру…

Является Бартоломео, который все это время искал пациента по окрестностям, и негр Кайдама ему сообщает, что вот, не доглядели, видно, жарко ему стало, он в море нырнул и все… И так они с тенором вдвоем и утопли, ай-яй-яй…
- А Элеонора?
- Сидит внутри, ничего не видела, - рапортует негр.
Тут прибегает хор поселян и тенор и сообщают новость, радостную и неожиданную: все живы, мало того, баритон, кажись, в себя пришел. Выражение лица адекватное, улыбается, разговаривает как нормальный! То ли морская ванна хорошо подействовала, то ли головой об воду ударился, то ли просто спонтанная ремиссия наступила. Но эффект налицо!
Тенор поет вторую арию, которой в либретто вообще нет. Ария опять про братские чувства, с пианами и кабалеттой, вставная.
Спев, тенор уходит, и появляется наконец баритон. Он аккуратно одет, побрит, приглажен и переполнен благими намерениями. Лишь нехорошие огоньки в глазах намекают, что снимать его с учета пока рано…
- Я все забыл, меня наполняет милосердие, - делится баритон новыми ощущениями. – Здесь я вновь увидел ее, еще более прекрасную в страданиях… Она со слезами сжимала мои руки… Я пытался бежать, но напрасно…Ах, я все равно люблю ее! Нет, нет, бежать!.. Но как я буду жить вдали от нее?.. Мы умрем вместе!
Из домика выходит Кайдама, таща пару пистолетов и разговаривая сам с собой. Вообще за пистолетами его послал бас, но это вырезано. При виде оружия у баритона мгновенно рождается план – увы, нехороший. Не давая негру пройти, он принимается душевно извиняться за свое предыдущее поведение, просит показать ему пистолеты, наконец силой отбирает их, заставляя негра молчать и никому ничего не говорить. Все это – в замечательном дуэте Fu l'orror dei tradimenti.
По окончании дуэта негр со сцены изгоняется, из домика выходит сопрана с тенором, тенор тоже изгоняется. Финальное объяснение баритона с сопраной (второй большой дуэт). Сопрана шелковым голоском рассказывает, как она жизнь положила на поиски любимого мужа, и валит все на злодея-соблазнителя, сбившего ее с пути истинного. Баритон потихоньку проникается и уже тоже мечтает о возобновлении былых отношений.
В середину этой сцены воткнут тот самый кусок, отрезанный от предыдущего дуэта в начале акта, в частности, большущий дуэт-кабалетта Rapito in un’estasi.
По окончании дуэта Карденио решительно заявляет:
- Слушай. Я не могу жить без тебя, но и с тобой не должен. Поэтому мы должны умереть вместе, - вытаскивает пистолеты и дает один сопране.
- Да, я буду твоей на том свете, а ты моим, - с готовностью хватает она пистолет.
- Coraggio, - подбадривает баритон, увлеченный последним суицидальным порывом.
- А morte… addio!
Неужели нас ждет двойное самоубийство главных героев?
Набегают люди с криками «стойте, стойте!», тенор отнимает у сопраны пистолет, та тянет оружие назад.
- Нет, дайте мне умереть, муж меня простил, теперь я умру счастливой!
Баритона наконец переклинивает в правильную сторону.
- Нет, нет, живи, - говорит он. – Теперь я верю, что ты любишь меня, все прощаю, люблю навеки, давай все у нас будет, как раньше.
Все вздыхают с облегчением. Далее финальный ансамбль (сопрано плюс хор) про радость, счастье и хорошее настроение. Дальнейшие рекомендации: режим дня и по таблетке рексетина 20 мг утром для профилактики рецидива.
Ура, хэппи-энд. Да здравствует любовь и добрый либреттист Якопо Ферретти!


NB: 1. Баритон, несмотря на гипер-сентиментальный текст, ухитряется выглядеть не сопливым невротиком, а именно таким романтически-несчастным, и остальные герои тоже симпатичные. Не знаю, заслуга это авторов или исполнителей, но слушать приятно. При этом ни одного злодея!
2. Про фельдшера, аминазин и т.д. я, конечно, шучу.
3. Остров Сан-Доминго – один из Антильских островов. Мы все его знаем – с 1804г. это остров Гаити. Причем Сан-Доминго – это была его французская треть, а Санто-Доминго – оставшиеся две испанские трети. После восстания негров-рабов в 1791г. там настало братство и демократия. Учитывая наличие в сюжете угнетенного крепостного негра и не французские имена персонажей, дело, скорее всего, происходит раньше 1791 года и на испанской территории.
Картахен же у нас две: один город на юго-востоке Испании (берег Средиземного моря), другой на севере Колумбии (берег Карибского моря, недалеко от Панамского перешейка; именно ее ходил грабить капитан Блад с пиратами и французской эскадрой). Следственно, сопране по сюжету пришлось переплыть либо Карибское море, либо целый Атлантический океан. Какую именно Картахену имел в виду автор, неясно.